Автор: mirage-mirage (213.148.31.---)
Дата: 15-10-06 16:18
>Предположить можно все что угодно. Но вообще-то я говорила, что "меня никогда не интересуют подробности _биографии автора_"
VFG, надеюсь, Вы мне поверите, что я вряд ли ставила своей целью извратить смысл Ваших слов. Экстраполяция показалось мне уместной, поскольку я действительно считаю, что биография автора и эпоха связаны _неразрывно_ не только друг с другом, но и с произведением. И знание их помогает пониманию.
Любое талантиливое произведение многослойно. Некоторые любимые книги можно перечитывать по многу раз в том числе и потому, что каждый раз они открываются для тебя с какой-то новой стороны. Иногда меняешься ты сам, твое настроение, и это сказывается на восприятии, иногда ты уже обладаешь каким-то новым знанием, которое позволяет тебе по-новому прочесть уже знакомую книгу. Мне кажется, книга как человек, чем больше ты о нем узнаешь, тем лучше ты его понимаешь.
Зощенко и Ильфа с Петровым я не объединяла. Я просто хотела подчеркнуть, а на примере непонятой шутки это всегда наглядно, что отсутствие знаний об авторе и эпохе может привести к тому, что часть картины выпадет из восприятия или просто будет полное неприятие. И здесь, на мой взгляд, вот что интересно:
Я абсолютно согласна с ne znatokoм в том, что знание биографии, критических статей, деталей процесса создания на любовь к произведению никак не влияют. Даже наоборот, они могут эту любовь в конечном счете выхолостить. Все-таки мы влюбляемся импульсивно и прелесть первого прочтения ничто не может заменить. Но это когда речь идет о любви. А вот если мы говорим о неприятии, о том, что нас раздражает данный автор... В Третьяковке был замечательный лектор, кажется, фамилия его была Галкин, который говорил детям: "никогда не говорите "Мне не нравится эта картина", "Что за мазня". Скажите - "я не понимаю этой картины". Мне кажется, он учил не лицемерию, а терпимости.
Так вот, я не любила и не понимала Аксенова. Мне он тоже казался слишком уж заполитизированным. И вот еще в "Искусстве кино" прочла девочкой "Крутой маршрут" Гинзбург и узнала, что оказывается Аксенов ее сын. И все встало на свои места. Я по-прежнему не люблю Аксенова, но уже хотя бы немного понимаю его. Я уже писала о том, что с Зощенко было то же самое. И его я по-прежнему не люблю. Я люблю Булгакова и считаю, что Шариков и Швондер гораздо удачнее, чем герои рассказов Зощенко. Но я понимаю теперь, почему эти герои говорят таким языком.
>>И вот стоят они перед Рембрандтом... "Давид и Урия". И видят в лучшем случае половину.
Гавана, Вы пишете: >Совершенно справедливо. И даже самое тщательное изучение биографии автора не поможет им увидеть вторую половину, о чем и говорила VFG, если я правильно поняла ее мысль.
Гавана, мысль VFG Вы поняли правильно, а вот с выводом ошиблись. Ниже наглядная демонстарция, как изучая биографию Рембрандта, можно понять больше, чем 50 процентов:).
"Первым из великих европейских художников, обратившимся к изображению суфийских мудрецов, был Рембрандт .
С 1631 г. Рембрандт жил в Амстердаме — деловом центре тогдашней Европы. Рембрандту нравилась атмосфера большого порта, куда доставлялись экзотические товары из заморских стран. Он увлекался собиранием восточных тканей, украшений, различных диковинок, одевал свою жену Саскию в дорогие восточные наряды и писал с нее портреты. Так Восток поселился в сердце великого художника.
Рембрандт написал немало картин на библейские темы, облачая их персонажей в арабские и турецкие костюмы. В 1642 г., в год смерти Саскии, Рембрандт создает полотно «Давид и Иоанафан», ныне находящееся в Государственном Эрмитаже. Он с особой тщательностью выписывает голубое вышитое одеяние Иоанафана, поверх которого накинута светло-золотистая парадная «фера-дже», и белую чалму с пером (это одежда турецкого вельможи).
В картине «Ассур, Аман и Эсфирь» (1660 г., Москва, ГМИИ им. Пушкина) Рембрандт обращается к идее высшей божественной справедливости, высшего суда, который превосходит земной, царский суд. Внутренний драматизм действия скрыт под маской внешнего спокойствия. Такое миропонимание очень близко многим суфийским учениям. Образ, выражающий, может быть, духовную суть Востока, — это образ Урии в поздней картине Рембрандта « Давид и Урия » (1665—1666 гг., Эрмитаж, Петербург). В лице Урии запечатлена поистине суфийская отрешенность. И неясно даже, что это — простая боязнь смерти, свойственная каждому человеку, или некое прозрение истины..."
|
|
