Автор: NN
Дата: 20-08-03 15:31
Давайте сначала про определения и т.д.
"Изучается ли Формальный метод?" - в смысле "развивается ли он кем-либо"? Или "изучается в университетах"?. Если второе - да, хоть и не во всех; если первое - в целом нет. Определённая связь существует между русским формализмом и Тартуско-Московской семиотической школой (Ю.М. Лотман, Б.А. Успенский, Вяч. Вс. Иванов и ещё многие), но семиотики культуры пошли несколько в ином направлении (и, замечу, в последние годы снизили теоретическую активность).Однако, например, в "Материалах к словарю тарт-моск. сем. школы" (http://diction.chat.ru/) термин "остранение" среди "чёрных слов" отсутствует.
Опыт и тех, и других достаточно интенсивно включается в общий процесс мышления. Вот, нашёл две ссылки на работы В. Руднева - это довольно заметный исследователь.
Первая ссылка - на "Словарь культуры ХХ века": http://www.philosophy.ru/edu/ref/rudnev/b205.htm
находим здесь определение, взятое из той же статьи Шкловского: «Прием остранения у Л. Толстого состоит в том, что он не называет вещь ее именем, а описывает ее как в первый раз виденную, а случай — как в первый раз происшедший, причем он употребляет в описании вещи не те названия ее частей, которые приняты, а называет их так, как называются соответственные части в других вещах».
Как видим, это не теоретическое осмысление, а подмена определения примером. Правда, в статье "Формальная школа" Руднев даёт свою краткую интерпретацию: "Наиболее яркий и знаменитый прием, выделенный Шкловским у Льва Толстого и во всей мировой литературе, - это остранение (см.), _умение увидеть вещь как бы в первый раз в жизни, как бы не понимая ее Сущности и назначения_" (http://www.philosophy.ru/edu/ref/rudnev/b339.htm).
Эта интерпретация развивается им в статье (http://www.ruthenia.ru/logos/number/1999_11_12/06.htm) Поэтика деперсонализации (Л. Н. Толстой и В. Б. Шкловский):
Деперсонализация, или психическая анестезия (anastesia psychica dоlorosa), или психическое отчуждение, представляет собой расстройство сознания, которое, чаще всего, выступает как сопровождающий синдромом при других психических заболеваниях — эпилепсии, шизофрении, аффективном психозе и очень часто (примерно в 70% случаев) при депрессии — в этих случаях говорят о коморбидных (то есть как бы две болезни в одной) расстройствах [Нуллер 1997]. Психологически деперсонализация — это такое измененное состояние сознание, при котором нарушается прежде всего аффективная сфера сознания, а в более тяжелых случаях и интеллектуальная сфера, человек перестает чувствовать то, что он обычно раньше чувствовал при подобных обстоятельствах и чувствует то, чего не чувствовал раньше (потому деперсонализацию называют еще дезориентацией [Бурно 1981]...
В культуре ХХ века было сформулировано по крайней мере два понятия, которые описывали деперсонализационно-подобные явления в художественных текстах. Это, конечно, в первую очередь, остранение Шкловского и, во-вторых, очуждение Брехта. Мы будем рассматривать подробно, как соотносятся понятие деперсонализации и остранения".
Этот уход в психологию и психопатологию мотивируется в конце статьи и довольно характерен для теор. конструкций конца прошлого века. А вот более традиционный (для традиции, в которой живут формалисты) структуралистский подход к остранению ("Словарь театра" Патриса Пави): "Приём установления дистанции по отношению к изображаемой реальности, в результате чего она предстаёт в новой перспективе, открывающей в ней невидимые или ставшие привычными черты".
Как видим, в двух этих определениях акцентируются разные моменты восприятия: Руднев полагает, что важно отсутствие "предпонимания" и - как следствие - "предписанных чувств", а Пави - что важен новый взгляд на старую вещь, фактически - новая точка зрения, достигаемая удалением вещи и зрителя друг от друга. Разумеется, Шкловскому ближе вторая трактовка, поскольку первая пытается объяснять и самого Шкловского, чего он вовсе не хотел делать.
Но все эти примеры говорят нам, что 1) не существует консенсуса по поводу смысла слова "остранение"; 2) можно примкнуть к какой-нибудь традиции или 3) попытаться выяснить, что же имел в виду Шкловский.
Попробую пойти по третьей дорожке. И - вернусь к пресловутым "форме и содержанию".
Вообще различение это - формы и содержания - довольно проблематично и неочевидно, во всяком случае для каждой конкретной эпохи необходимо выяснять, что имеется в виду под одним и другим. Моё предположение состоит в том, что Шкловский, в сущности, ввёл несколько существенных корректив в потебнианско-позитивистскую конструкцию, сохранив её основную структуру. А именно: он попробовал заменить мышление как "эстетический орган" восприятием и сокращение эстетической реакции как цель - её продлением. Всё остальное последовало из этого.
Итак, Шкловский отталкивается от определения "искусство - это мышление образами". В нём искусство - что-то, что делается в мысли; ну, а поскольку мышление - это процесс классификации и решения задач ("подведения неизвестного под известное"), то значимыми становятся время и усилия, затрачиваемые на это процесс: удовольствие от сокращения этих усилий (при помощи образа) и есть эстетический эффект. В конце концов "искусство - это способ сокращения (экономии) усилий", и с этой точки зрения - чем быстрее мы что-то поймём, решим некую задачу, чем больше сил сэкономим, тем большее удовольствие испытаем.
Что здесь "форма" и что - "содержание" произведения искусства? По-видимому, "форма" - то, при помощи чего сообщается другому "образ", а сам "образ" и есть "содержание". Помысливая некий образ, сообщённый при помощи языковой или иной материальной формы, мы испытываем удовольствие от быстроты понимания.
Что делает с этой конструкцией Шкловский? Он говорит: главный "орган" искусства не мышление, а восприятие. Проделывая что-то в восприятии, мы достигаем эстетического эффекта - независимо от нашего мышления, от классификации и решения задач. Более того - эстетический эффект самоценен и самоцелен, и потому стремится к продлению, а не сокращению. Если удовольствие от экономии сил заканчивается, как только мы перестаём тратить силы, то удовольствие от восприятия длится и стремится к продлению. Это объясняет, почему мы способны и готовы снова и снова тратить силы на восприятие, когда, казалось бы, всё и так понятно.
А что же здесь "форма" и "содержание"? Да почти то же самое. "Содержание" - всё тот же "образ", т.е. то, что проделывает воспринимающий в своём _восприятии_ (уже не мышлении) по поводу произведения искусства. Что касается "формы" - тут чуть сложнее. Если потебнианцы могли игнорировать внутреннее устройство "формы", концентрируясь на "мышлении", то Шкловскому и формалистам предстояло как следует продумать эту сторону вопроса. Чуть позже у них появится различение формы и материала; но в данной статье, как я понимаю, "форма" мыслится ещё нерасчленённо, как "языковая материя" текста, в конечном счёте - то, что должен (физически!) проделать человек, чтобы прийти к восприятию.
Так что говоря "Остранение" относится к содержанию", я имею в виду, что Шкловский понимал этот приём как то, что должен проделать вслед за автором воспринимающий со своим восприятием, чтобы добиться эстетического эффекта - "создания "видения" его". И по сути дела все его примеры остранения сводятся к тому, что воспринимающий должен занять новую позицию, новую точку зрения - и это и есть цель искусства, взятого как "содержание", как "образ". Таково состояние вопроса на момент создания статьи "Искусство как приём".
Однако позднее Шкловский передумывал многое из этого; а уж само слово "остранение" стало применяться и к тому, что в данной статье было бы отнесено исключительно к "приёму затруднённой формы" (так слово "остраннение" использовал Белый, например). Но в целом следует признать, что понятие "остранение" оказалось связано прежде всего с понятием "точка зрения". И "методы повествования", если говорить не о выборе лексики и синтаксиса разных стилей, а о "социальной роли говорящего", тоже будут относиться к "точке зрения".
Так что в целом я не думаю, что "остранение = затруднение восприятия". Скорее "остранение = усложнение восприятия", т.е. не просто увеличение затрат на восприятие (и потому продление), а включение в восприятие новых структурных моментов ("точек зрения") - и потому увеличение затрат - и потому продление воприятия.
Можно прибегнуть к сравнению? Предположим, мы смотримся в зеркало. В общем и целом нам всё знакомо, не так ли? Уменьшим освещённость. Это, в общем, приведёт к затруднению восприятия - но ещё не к остранению. Чтобы разглядеть нечто, нам придётся потратить больше времени или подойти поближе - но увидим ли мы себя иначе? Не уверен. Однако предположим, что рядом с нами - значимый для нас человек, и мы пытаемся угадать, что он видит, глядя на нас. Согласитесь, что это труднее сделать, чем просто рассмотреть себя при выключенном свете (а тут-то свет включён!). "Выключенный свет" - это "приём затруднённой формы". "Чужие глаза" - "остранение".
Так и в случае it - то обстоятельство, что читателю приходится додумываться, что же обозначает это слово - всего лишь "затруднённая форма". А вот если читателю необходимо воспроизвести в сознании некоторую позицию главного героя, не желающего называть некоторые вещи "своими именами" - это уже "остранение".
Вот так мне кажется.
PS. Я отображаю наш диалог у себя на сайте - если Вы не против, конечно.
|
|