Автор: Евгений Мягков
Дата: 27-06-02 18:02
ВЛАСТЬ РЕЧИ
Евгений МЯГКОВ
Иной град камней, пущенный из пращи нашего прошлого, не в силах накрыть в полёте ни суперсовременные точечные удары, ни ковровые бомбометания.
Один такой залп, доставший нас из дальних-дальних глубин русского средневековья замаскирован в слове «варяг».
Впервые оно нам встречается в летописной «Повести временных лет», где рассказывается о приглашении в 862 году (IX век н.э.) Рюрика на новгородский престол. Приглашение это звучало так: «Приди… к нам, и владей нами, и детьми нашими, и скотом нашим». На месте точек и стоит «варяг».
Между тем, слову «варяг» нет достойного объяснения в нашей научной литературе. Л. Гумилёв пишет, что это профессия (воин). Кто-то склоняется к тому, что это название какого-то народа – то ли шведов, то ли норвежцев. Но убедительно и точно по этому поводу за десять столетий так никто и не высказался. А мы уже привыкли к варягу, сроднились с ним – шутка ли сказать: где-то в глубине веков и Балтика называлась Варяжским морем, и путь какой-то был «из варяг в греки» и песня варяжского гостя в опере А. Бородина, и крейсер опять же…
Ни шведы, ни норвежцы своим варяга не признают. Наша речь, куда оно попало в наиболее бурную эпоху формирования русского словаря, несмотря на это по сути его отторгла, ибо не произвела от «варяга» ни единого слова – как стояло, так и стоит оно особняком, в то время как другие слова его класса за века обросли целыми семейными кланами, что весьма и весьма примечательно.
И не было бы никакой печали: стоит – и пусть себе стоит, не трожь… Если бы его появление на свет не сыграло ключевую и далеко не позитивную роль в формировании одной важнейшей черты нашего, русского менталитета, может быть как раз и способствующей в чем-то созданию легенды о «загадочной русской душе».
Случай с «варягом» – тот самый случай, когда, вынырнув из крученой и закрученной повседневности, остановишься как вкопанный и поймешь: не хвались, что владеешь русской речью – это она, Речь, владеет всеми нами и как же при этом безгранична её власть!
Мы же к своей Речи относимся как к чему-то бесплатно выданному или даром полученному по наследству, относимся почти что гастрономически (как к колбасе в супермаркете: хочу – отрежу «эстонскую», хочу – «русскую»), а она на самом деле главнее любого и всех нас вместе взятых, поскольку наряду с ландшафтом, климатом и территорией (ареалом), является формирующим элементом этноса, в то время как каждый из нас – пусть и гордая, но всё-таки лишь его часть.
Да не покажется такое отступление вам странным: в единственной стране мира, где официальным государственным языком признан русский – в России – сегодня трудно найти чиновника или редактора, который бы готов был к разговору о проблемах, связывающих политику, язык и общество. Стыдно сказать: последним таким политиком был Сталин с его «дискуссией» относительно марксизма в языкознании (1950 г.). Даже до его семинарского уровня не дотягивают иные из ныне приставленных к власти. Стоит только сказать «русский язык» - вас и выругают и пошлют, и объявят «чайником». Считается: все язык знают, какие тут ещё могут быть проблемы?
А проблемы, между тем, серьёзные. Правда начинаются они, как и многое у нас на Руси, с пустяка, почти что с шутки: слово «варяг» создано искусственно по позднейшим, но более знакомым нам лекалам тыняновского подпоручика Киже. Если кто подзабыл, напомню: молодой полковой писарь второпях в бумаге на имя императора Павла I вместо фразы «подпоручики же…» написал «Подпоручик Киже». И мифический Киже был по приказу императора и бит плетьми, и сослан в Сибирь, и возвращён с полпути, и произведен в поручики, капитаны, полковники и генералы, ему была пожалована усадьба, а затем он заболел, умер и был похоронен. И когда похоронная процессия проходила мимо замка, император сам выехал на мост её смотреть, поднял обнаженную шпагу и произнёс: «У меня умирают лучшие люди».
С мифическим варягом история растянулась не на годы, а на века. И пока ещё он не похоронен. А появился он на свет так: летописи писались слитно, без деления на слова и без знаков препинания. Они ветшали и монастырские монахи – уже в христианскую эпоху – их переписывали, сообразуясь с новыми правилами правописания.
Очередному переписчику следовало разбить слово на два: «во ряг» - то есть «во власть», куда и приглашали новгородцы Рюрика, но слово «ряг», вышедшее к тому времени из употребления, он не узнал и оставил как было, породив тем самым то ли искусственный титул, то ли прозвище, то ли национальность. С чем все мы и имеем дело поныне.
Отдельно обозначенного слова «ряг» ныне ни в каких словарях вы не найдёте. Но оно - (с вариантами «ря», «рях», «ряж», «реж», «руж» - IX век приходится на эпоху активного генезиса русских согласных и гласных, вычленения их одной из другой, что и дало простор русскому словообразованию) – легко обнаруживается в гигантских семьях слов, начиная с глагола «спрягать», существительных «ряд», «порядок», «распоряжение» и заканчивая «напрягом» из молодёжного сленга. Слово «ряг», если бы оно сохранилось, должно было со временем, развиваясь и обрастая морфологическими частями, принять форму, схожую со словом «режим» - во всяком случае, это наиболее близкое ему современное понятие.
Но ему, а вместе с ним, как ни странно, и всем нам, начиная с пращуров, была уготована совсем иная судьба.
Вспомните о словах «приди и владей нами» из формулы приглашения, посланного Рюрику новгородцами и представьте её в действии в эпоху закрепления феодальных отношений на Руси. Рюрик пришел и завладел, как и просили, убив даже Вадима Храброго, возглавившего вскоре восстание недовольных тем, что ими вдруг как скотом завладели.
После смерти Рюрика войска его малолетнего сына Игоря во главе с воеводой Олегом поочерёдно завладели Смоленском, Киевом и Псковом, заложив не только фундамент новой державы, но и фундамент нового принципа государственного правления: владения, власти.
883 год (IX век н.э.) можно уверенно назвать точкой, откуда пошло радиальное расхождение в европейском и русском менталитете.
Нет ни одного европейского языка, где бы слово, означающее «государственное правление» восходило к понятию владеть. В английском – к слову «доминировать», во французском – к слову «рулить», в испанском – к слову «регулировать» и т.д. У нас тоже, повторяю, дело шло к тому, что этим словом стало бы нечто, похожее на «режим». Убедительное свидетельство тому: родственное слово «реш» до нас дошло в форме «решения», родственное слово «руж» – в формах «оружие», «дружба».
В Европе «вступали в права», у нас – вступали во владение. Оформляющееся понятие «власть» подмяло под себя еще одно не менее важное для менталитета слово – суверен, суверенитет. Нынешние словари относят его то ли к немецкому, то ли к французскому заимствованию. И напрасно. В русском языке это слово имеет форму «сударь», состоящую из тех же частей, что и у немцев с французами – «су» и «дер» (вер), что в переводе с тюркского означает «вода и земля», т.е. территория. Суверен, сударь – это хозяин некой территории. Добавив к «сударю» китайское «го» - хозяйство – в качестве приставки, мы получили своё «государство» и своего «государя», в составе которого некогда гордого «сударя» уже не хотим в упор видеть. .
Череда подобных «случайностей» в эпоху глобальной перекройки собственности породила разные – в Европе и у нас – формы феодализма.
В Европе он основывался на владении землёй: король владеет всей землёй и выделяет её части (а может и отобрать) для владения своим вассалам. Обращение в рабство распространялось лишь на завоеванные племена иной веры, иного языка, иной культуры, да и оно где-то между XVI и XVIII веками отмерло окончательно.
Российское «владеть», наоборот, не позволяло обращать в рабство представителей иных, даже завоёванных народов, но зато широко распространялось на души своих соплеменников и единоверцев. Россия – единственная страна, где богатство и царские щедроты измерялись в человеческих душах, где на этой «валюте» - как раз в XVII веке – основали налоговую систему (подушная подать). Поэма «Мертвые души» с непонятным европейцам сюжетом – альфа и омега нашего менталитета, его катехизис и конституция.
Как бы высокомерно, а подчас и пренебрежительно мы к ней не относились, но именно Речь, единственно Речь – родителей, воспитателей в детском доме, школьных учителей и товарищей, преподавателей и сокурсников, коллег по работе, священников, научных и политических оппонентов и т.д. и.т.п. – формирует те понятия, в соответствии с которыми мы выстраиваем свою жизнь, которые нам что-то рекомендуют, а чего-то не позволяют. И если среди населения в массовом порядке по мозгам разлита опасная для духа нации бормотуха из смешения понятий «правление» и «владение», она непременно столь же уродливо материализуется, что мы и имеем возможность у себя на родине повсеместно наблюдать.
Скажите, где-нибудь в Европе королеву, президента, премьер-министра (пусть за глаза, пусть подобострастно) назовут Хозяином? У нас же это чуть ли ни официальный псевдоним главного руководителя страны.
Самым европейским губернатором на наших просторах выглядит ныне казах Амангельды Тулеев. Очевидно потому, что в его родном языке понятие «править, руководить» базируется не на слове «владеть», а на слове «оке» (по-нашему – око)- пригляд, присмотр. Этим словом является «окимет».
Не могу знать карьерных мотивов европейских чиновников (самоутверждение? тщеславие? оплата?) – у наших знаю: получить власть над людьми. И чем больше людей будет под его властью или от него в зависимости – тем выше доходы (взятки, поборы, подношения, подарки), так что зарплата и вовсе может не иметь отношения к его уровню жизни.
Вот в чём разница. А не в какой-то надуманной «азиатчине», которая на самом деле никакого отношения к Азии не имеет. Наша родная «азиатчина» базируется на наших же родных правилах и постулатах:
· исповедовать принципы «Я начальник – ты дурак» – «азиатчина»;
· делать научную и личную карьеру не накоплением ума, знаний и опыта, а за счет подножек и ударов ниже пояса потенциальным соперникам – «азиатчина»;
· спрашивать не «что сказали?», а «кто сказал?» – «азиатчина»;
· демонстрировать презрение к неимеющим власти, а не чувство долга перед избирателями – это тоже в самом худшем смысле слова «азиатчина».
А ведь это – краеугольные камни бытования нашего чиновничества, которое устремилось через «прорубленное окно» в цивилизованную Европу. Тут Европа и призадумалась: хороши гости, лезущие в окно, да ещё с такими понятиями.
Зато дверь – в Азию – решили заколотить гвоздями. Участники «круглого стола», организованного «Страной Ру» (Глеб Павловский и другие) решительно и неоднозначно заявили: отныне никакой речи не может быть о евразийстве!
Почему?! Что от нас этого требует Европа? Или в конфронтации со странами Азии есть целесообразность? Какая необходимость у нас возникла в отказе от исторической роли России как моста и культурного проводника между различными цивилизациями?
Неструктурированное и плохо организованное гражданское общество плюс отобранная после эпохи перестройки у простых людей свобода слова в средствах массовой информации не дают ныне возможности провести широкую и полноценную дискуссию по этому вопросу. А он – жизненно важный для России, ибо можно ножом пройтись по судьбе нашего этноса и нашей этнической системы. Решать же его будут, как всегда, не обдумав, властью чиновников, которые уверены, что раз именно их персоны пробрались на самый верх – стало быть, умнее пробравшихся во всей России никого нет. «Ум» же их проявляется традиционно: прокричать на всех углах фразу, услышанную наверху, а затем – при реализации – довести мысль до абсурда. Как в известной поговорке «Заставь дурака Богу молиться…».
Но у них сегодня власть – т.е. владение нашими душами, нашими умами, и нашими судьбами.
Известное дело: кем владеешь, над кем властвуешь – у того совета не спрашиваешь, с тем вообще не считаешься.
Вот как далеко заходит путаница в понятиях «править» и «владеть». А ведь начиналось всё, казалось бы с пустяка, с каких-то «рягов - варягов»…
Горбачёвская перестройка даровала нам право говорить без подтекста. Так давайте же будем последовательны – вернем словам начальные значения. Эпоха Путина – уникальная пора для этого. Ельцин в стране по-барски хозяйничал, а Путин всё-таки ею правит. И слава Богу, у нас, несмотря на всё сказанное, есть в обществе значительное число людей с доминирующими признаками европейского менталитета. Путин, несомненно, из их числа. Что даёт нам и шанс, и надежду.
Обращаюсь прежде всего к писателям, политикам, журналистам, преподавателям и студентам: давайте осознаем необходимость исправления исторической ошибки и вернём власть на её законное место – за изгородь, ограждающую собственность. А тому, что нами избрано и избранными назначено для управления государством (министерством, областью, краем, городом, районом) вернем понятие «режим» – без негативного оттенка, который любят ему придать журналисты («режим Милошевича», «режим Лукашенко»). Это будет видимым и знаковым шагом в сторону Европы, которая, не страдая, пользуется этим термином многие века. Есть и другое, альтернативное, предложение – вернуться к дохристианскому термину «яким» («оким», «рахим»), очень близким и по звучанию, и по смыслу европейскому варианту. На Руси в давнее время оно было хорошо известно, было своим. Не случайно его след сохранился в московской топонимике: ведь одна из ближайших к Кремлю улиц не случайно называется Якиманкой…
Старшим придется чуточку потруднее, но молодежь термин освоит быстро. Зато уже следующее поколение получит его вместе со всей русской речью как данность и – глядишь – обойдется без прописанной нам национальной необходимости по капле выдавливать из себя раба…
_____________________
Мягков Евгений Николаевич, писатель, критик.
107076 Москва, ул. Преображенская д.6 кв.14, тел. 964-01-34.
|
|
