Автор: Хр. Тамарин
Дата: 19-10-04 16:47
hest сказал:
>
> Мне представляется, что использование краткой формы в именной
> части сказуемого по сей день имеет довольно "крепкие
> позиции", во всяком случае -- далеко от вымирания или
> превращения в архаизм.
Я сказал:
> > По "проекту", полная форма
> > прилагательного или причастия была определенной (т.е. с
> > артиклем), а краткая форма - неопределенной.
Я дополняю:
Так было "по проекту". А на деле получилось так, что полная форма закрепилась в аттрибутивной функции, а краткая - в предикативной (в именной части сказуемого). Конечно, краткая форма далека от вымирания, но ее употребление в аттрибутивной функции все таки архаизм.
hest сказал:
>
> Не могли бы Вы поподробнее растолковать, что Вы понимаете под
> неуспешностью попытки? Вы имеете в виду выражение
> определенности чисто морфологическими средствами? (Есть ведь
> и другие способы.)
>
Конечно, именно выражение определенности чисто морфологическими средствами имею в виду.
Такой механизм есть в большинстве европейских языков, начиная с греческого. В латинском однако нет. И в языке Гомера нет. В языках славянских тоже нет, изключая болгарский язык (вместе с македонским), который является членом "балканского союза языков", вместе с новогреческим, румынским и албанским.
В принципе, в каждом языке можно выразить все. Существование механизма для выражение определенности чисто морфологическими средствами в данном языке совсем не объязательно. Но если такой механизм существует, как в большинстве европейских языков, то его изпользование в таком языке уже объязательно.
Пример первый: Может быть, есть некоторый язык, в котором не различаются времена глагола. В нем все таки можно выразить время, добавляя словечки, такие как "сейчас", "вчера" или "давным-давно". Но если из контекста ясно о чем идет речь, то эти словечки можно упустить. В русском языке, однако, есть морфологический механизм для различения времен. Мы объязаны выбрать правильную форму глагола, т.е. мы объязаны выразить морфологически время глагола, потому что такой морфологический механизм существует. Однако, существование этого механизма само по себе не делает русский язык богаче другого, его не имеющего. У другого языка все таки достаточно средств, чтобы выразить все.
Пример второй: В языке болгарском, родственном русскому, есть механизм для выражение определенности чисто морфологически. Поэтому, использование этого механизма в болгарском языке объязательно. Упущение определенного артикля означает выбор неопределенной формы, которое может привести к искажению смысла, если вещь, о которой идет речь, определенная. И наоборот, если вещь неопределенная, то непременно надо выбрать неопределенную морфологическую форму.
И так, в большинстве славянских языков механизма для выражения определенности чисто морфологическими средствами нет. Поэтому, "попытка" старославянского языка развить такой механизм считается неуспешной. Болгарский язык развил такой механизм при следующей попытке. Думаю, впрочем, что и немецкий язык развил свой механизм при второй попытке.
А почему, все таки, считается, что язык старославянский делал "попытку" развить морфологический механизм для категории определенности. Я уже писал как было "по проекту":
> полная форма прилагательного или причастия была определенной (т.е. с
> артиклем), а краткая форма - неопределенной (без артикля).
Во первых, употребление полной формы в стараславянском наводит нас на мысль, что это и есть такая попытка. Имея в виду, что большинство достигших до нас текстов на старославянском - переводы с гречского, достаточно сравнить их с оригинальными текстами.
Во вторых, сама структура полной формы прилагательных и причастий тоже
наводит нас на мысль, что полная форма - это краткая форма с последующим определенным артиклем. Для интересующихся, об этом поподробнее.
Во всех известных мне языках, в которых есть морфологический механизм выражения определенности, определенные артикли развились из показательного местоимения. Это совершенно естественно, так как и в русском языке, например, если контекст объзывает выразить определенность, именно показательные местоимения и употребляются.
В старославянском было больше показательных местоимений, чем в русском:
-> и, его, ему (неутральное)
-> тъ, того, тому (неутральное)
-> онъ, оного, оному (выражает удаленность)
-> сь, сего, сему (выражает близость)
-> овъ, ового, овому (выражает близость)
Приводятся формы мужского рода ед. ч. в именительном, родительном и дательном падежах. Формы женского и среднего рода проще.
Все эти формы можно перевести как "тот", "этот" или "он". Перевод "он" выражает факт, что в старославянском не было личных местоимений третьего лица. Современные языки развили такие местоимения из форм показательных местоимений.
И так, можно заметить, что полная форма прилагательных представляет собой краткая форма, за которой идет форма анафорического показательного местоимения "и":
Старые краткие формы: бћлъ, бћла, бћлу.
Старые формы с "определенным артиклем": бћлъ и, бћла его, бћлу ему. Можно перевести и как "тот белый", "того белого", "тому белому".
"Новые" краткие формы: бел, бела, белу (еръ выпал, ятовая гласная "ћ" перешла в обычное "е").
Новые полные формы: белый, белого, белому.
Хотя и таких подробностей много можно привести, на этом остановлюсь.
|
|
